Итоговое заседание «Группы двадцати»

.....В.Путин: Добрый день!

Давайте начнём. Слушаю вас.

Вопрос: Здравствуйте, Владимир Владимирович!

Хотим узнать, коль скоро первым задаю вопрос, о Ваших личных итогах саммита. В преддверии саммита много было скепсиса и от лидеров, и Вы тоже высказывались по поводу того, какие будут результаты. Был ли скепсис оправдан? Какие результаты для мировой торговли и мировой экономики?

И второй вопрос, если позволите: какой у России здесь вектор, на «большой двадцатке», и добились ли [результатов]?

В.Путин: То, что был определённый скепсис, это правда, и не только у меня. Но в целом форум «двадцатки» подтвердил свою востребованность, нужно это признать, и отработал по всем основным направлениям. Результат есть. Я думаю, мы можем поздравить с этим японское председательство. Япония много сделала для того, чтобы саммит прошёл результативно. На самом деле так и получилось.

Я отметил бы четыре основных направления, по которым удалось достичь требуемых договорённостей. Нет никаких прорывных решений, это правда, тем не менее, например, подтверждено стремление всех участников форума работать дальше над совершенствованием мировой торговой системы, в том числе работать над реформированием ВТО. Сам по себе факт того, что все подтвердили необходимость этого процесса и подтвердили свою готовность работать по этому направлению, уже является позитивом.

Согласование позиций, за исключением Соединённых Штатов, у которых своё мнение, – собственно говоря, американская делегация это не скрывала с самого начала, все знают позицию действующей Администрации по Парижскому соглашению. Но тем не менее все остальные участники форума подтвердили свою готовность исполнять и реализовывать договорённости в рамках Парижского соглашения.

Правда есть определённый позитив, на мой взгляд, и в американской позиции – в том, что американцы заявили о своей готовности работать над экологической повесткой, но по своей программе.

Надо посмотреть внимательнее окончательные формулировки, но то, что американцы сказали о том, что они хотят тоже вносить свой вклад в решение экологических проблем, мне кажется, что это тоже можно отнести к позитивным моментам.

Что же касается России, то мы неоднократно об этом говорили и на форуме ещё раз подтвердили, согласовали это и в окончательном документе: мы собираемся в полном объёме выполнять взятые на себя обязательства. В ближайшее время мы перейдём к ратификации этих соглашений, проведём соответствующие внутригосударственные процедуры. Для нас это вопросы весьма актуальные.

Я на последней пленарной сессии сказал об этом. Хочу напомнить, что, по данным Росгидрометцентра, у нас потепление, в России, в два с половиной раза идёт быстрее, чем в целом на планете. Это серьёзный вызов для нас. Мы должны это понимать. Отсюда и наводнения, таяние вечной мерзлоты, где у нас есть населённые пункты достаточно большие. Мы должны понимать, как реагировать на происходящие там климатические изменения.
В этой связи я проинформировал коллег о нашей национальной программе в сфере экологии, о переходе на лучшие доступные технологии в этом смысле. И по целому ряду других наших мероприятий в этой сфере.

Затем, для нас важно, и я считаю, что это тоже большой позитив: все мы знаем, что в разных странах по‑разному регулируется работа интернета, но все участники «двадцатки» пришли к выводу, что мы должны делать всё, для того чтобы препятствовать распространению негативной информации, связанной с терроризмом в интернете. Это должна быть аккуратная, но совместная работа, чрезвычайно важная не только для стран «двадцатки», а для всего мира. Основные направления, которые я сейчас назвал, они все представляют для нас интерес и все лежат в рамках нашего приоритета.

Да, извините, я забыл ещё одно важное, я сказал «четыре». Четвёртое – это цифровизация и работа в сфере искусственного интеллекта. «Двадцатка» занимается тем, и сейчас она этим занималась, есть общее решение по этому поводу: она даёт как бы рекомендации и показывает путь развития по этому направлению. У нас, как Вы знаете, сейчас разрабатывается своя собственная программа по искусственному интеллекту, мы приняли соответствующее решение, детали дорабатываются, но для нас это тоже очень важно. Это тоже, без всяких сомнений, входит в один из наших приоритетов развития.

Пожалуйста, прошу Вас.

Вопрос: Хотела спросить про Вашу встречу с Трампом, естественно. Оправдались ли Ваши ожидания от этой встречи, если таковые были, о чём удалось поговорить? Особенно интересует, есть ли в итоге какая‑то подвижка по вопросу продления СНВ‑3.

И такой момент: Трамп, когда отказался от встречи с Вами на прошлой «двадцатке», увязывал это с ситуацией в Керченском проливе и говорил о том, что не будет встречаться до тех пор, пока не будут отпущены украинские моряки. В этот раз он поднимал эту тему, скажите, пожалуйста?

В.Путин: Во‑первых, эта тема поднималась, я уже не помню, или на обеде, или в ходе нашей встречи, но, во всяком случае, Президент Соединённых Штатов сделал эту тему одной из приоритетных в ходе нашего общения на «двадцатке». Говорили и по другим, естественно, проблемам, но эта тема тоже поднималась.

Мы объяснили, что там происходит, в общем, говорили на эту тему. Решения пока нет – у нас идёт судебное разбирательство, нужно дождаться, будем потом это решать. Главное, чтобы это не было в рамках предвыборной кампании на Украине, чтобы такие процессы там не были связаны с внутриполитической украинской тематикой.

Что касается СНВ‑3, то поручили министерствам иностранных дел – с нашей стороны это господин Лавров, со стороны Соединённых Штатов господин Помпео, – чтобы они начали по этим вопросам консультации. Приведут ли эти консультации к продлению договора об СНВ‑3, я пока не знаю, об этом пока рано говорить, но эту тему мы обсуждали.

Вопрос: А вообще Ваши впечатления от встречи?

В.Путин: Хорошая встреча, очень деловая, прагматичная. Мы практически прошлись по всему перечню вопросов, которые представляют взаимный интерес. Это касалось, кстати говоря, и экономических наших отношений. Признано, что они находятся в неудовлетворительном состоянии. Мы зафиксировали ещё раз интерес американского бизнеса к развитию торгово‑экономических связей с Россией.

Я обратил внимание Президента США, что на Петербургском экономическом форуме американская делегация опять была одной из самых представительных – более 500 членов делегации, 550 человек, по‑моему. Поэтому здесь нам есть над чем подумать. Мы подтвердили свою готовность создать соответствующую структуру из числа представителей бизнес‑сообществ, которая занялась бы изучением вопросов, связанных с дальнейшими перспективами развития торгово‑экономических связей.

Разумеется, говорили по ситуациям в различных регионах мира. В общем, это были полезные консультации.

Пожалуйста.

Вопрос: Мы вчера в том числе видели начало Вашей встречи с Терезой Мэй. Невозможно было не обратить внимания на то, какое настроение она демонстрировала во время рукопожатия. Но мы помним, конечно, заявление о том, что «реанимация» отношений с Россией невозможна, пока Россия не выполнит некие условия. Но встреча состоялась.

О чём говорили? Нужна ли была вообще эта встреча, учитывая, что Мэй уходит?

В.Путин: Что касается этой встречи, то да, действительно, Премьер‑министр ставила вопросы по господину Скрипалю. Они возникли в связи с тем, что ваши коллеги из The Financial Times сами подняли снова этот вопрос, и я вынужден был на него отвечать. Это спровоцировало и возврат к этой теме.

Действительно, Премьер‑министр настроена очень жёстко по этому вопросу, мы поговорили на эту тему, выяснили свои позиции по проблеме. Но всё‑таки думаю, что здравый смысл должен восторжествовать.

Я убеждён просто, что нам нужно восстанавливать полноформатные отношения, об этом говорили и представители бизнеса Великобритании, с которыми я встречался совсем недавно в Москве. Ни одна из британских фирм с российского рынка не ушла, не уходит и не собирается уходить, хочет развивать сотрудничество. Поэтому задача политиков как минимум заключается в том, чтобы не мешать развитию нормальной ситуации, а лучше поддержать эти позитивные тенденции.

А нужна или не нужна встреча… Мне кажется, что нужна, потому что – ну что же? – она уходит, да, но она сегодня действующий глава правительства, во‑первых. Во‑вторых, даже пускай маленький шаг, но позитивного характера в нужном направлении всегда «даром не проходит».

Пожалуйста.

Вопрос: Вы только что провели переговоры с принцем Саудовской Аравии, соответственно, вопрос: Вы решили, что делать со сделкой ОПЕК+, будете ли продлевать ограничения на добычу нефти и на какой срок? И Вы в октябре ещё едете в Саудовскую Аравию, по крайней мере, об этом рассказал Ваш помощник не так давно. Какие ещё договорённости Вы планируете осуществить во время этого визита в Саудовскую Аравию? Я так понимаю, что Вы тоже сегодня об этом говорили с принцем.

В.Путин: Что касается будущего визита, то идёт подготовка к его наполнению, поэтому пока рано говорить о тех вопросах, которые могут быть решены в ходе этого визита.

Что касается сегодняшней встречи с Наследным принцем, да, действительно, мы обсуждали возможность продления наших договорённостей с ОПЕК по поводу сокращения добычи. Хочу вас проинформировать, это, наверное, имеет определённое значение для рынка: мы договорились, мы продлим наши договорённости. Во всяком случае, мы будем поддерживать продление договорённостей – как Россия, так и Саудовская Аравия. Кстати, в объёме, согласованном раньше. А на какой срок? Мы ещё подумаем, шесть или девять месяцев, возможно, до девяти месяцев.

Вопрос (как переведено): Мы все видели строгое лицо Терезы Мэй вчера на встрече с Вами, где она говорила о том, что отношения не могут быть другими, пока Россия не изберёт другой путь. Хотелось услышать Ваш ответ: готовы ли Вы, как Мэй говорит, отказаться от атак, от агрессии, от вмешательства и избрать другой путь не только, чтобы улучшить отношения с Англией, но еще и с Западом вообще?

В.Путин: Сразу хочу Вас обрадовать: у нас и не было намерения совершать никаких агрессивных действий в отношении кого бы то ни было. Это иллюзия, это стремление выдать желаемое за действительное, а желаемое для того, чтобы иметь какого‑то внешнего противника, наличие которого позволяет решать внутриполитические вопросы. У нас нет никаких агрессивных намерений в отношении кого бы то ни было.

Да, действительно, я уже сказал, могу подтвердить: Премьер‑министр как сказала публично, так и вела себя на нашей встрече, в начале нашей беседы. Она высказала свою позицию в достаточно жёсткой форме. Да, это правда, так и есть. Я сообщил ей позицию Российской Федерации по ряду проблем, которые являются раздражителями в наших отношениях.

Хочу обратить Ваше внимание на то, что наши действия в отношении партнёров всегда будут зеркальными: как к нам относятся, так и мы будем ко всем относиться. Хочу, чтобы все это запомнили.

Пожалуйста.

Вопрос: Владимир Владимирович, как нам стало известно, во время встречи с Трампом обсуждался иранский вопрос. Обсуждался ли вопрос иранского присутствия в Сирии? Как мы заметили, здесь находится Ваш спецпосланник по Сирии. Это для американцев является болезненным вопросом.

Также сегодня во время встречи с Президентом Эрдоганом обсуждалась ли ситуация в Идлибе? Вчера обменялись обстрелами сирийская и турецкая армии, эскалация дошла до новой точки пика.

В.Путин: Мы с американскими партнёрами постоянно находимся в диалоге, налажен хороший контакт прямо, что называется, «на земле», по координации наших действий и усилий по борьбе с терроризмом.

Там ещё очаги отдельные есть, и я сообщил Президенту о последних совместных, ну не совместных мероприятиях, а о согласовании этих действий. Поэтому здесь нам не было необходимости вдаваться в какие‑то детали на уровне президентов. Эта работа идёт на оперативном рабочем уровне достаточно успешно.

Что касается наших турецких партнёров и друзей, то мы в принципе работаем с ними в ежедневном режиме, ещё гораздо более плотно, чем с американцами, мы знаем обо всех происходящих там событиях и вместе их стараемся отслеживать. Мы обсуждали в том числе и эту проблему. Но есть детали, о которых вряд ли нужно говорить сегодня на пресс‑конференции, но ситуация под контролем.

Пожалуйста.

Вопрос: Скажите, пожалуйста, как прошла встреча с Ангелой Меркель, обсуждали ли вы возобновление «нормандского формата», и если да, то что решили?

В.Путин: Да, мы говорили об этом, договорились, что мы будем этот формат использовать и в дальнейшем, говорили и о некоторых вопросах двусторонней повестки дня, и о продолжении работы в «нормандском формате». В целом я согласен с канцлером, что мы должны использовать все инструменты, а их там не так уж много, один из действующих – это «нормандский формат».

Да, будем работать, вопрос только когда, сроки надо согласовать, и в какой последовательности: сначала проводить консультации вдвоём, втроём, потом соберёмся вчетвером. В принципе да, а по конкретике должны договориться наши помощники и министерства иностранных дел.

Вопрос: Я позволю внутренний вопрос, хотя он и внешний, поскольку касается инвестиций в нашу страну. Во время Петербургского форума, несколько недель назад, развивалось в Москве дело Ивана Голунова, журналиста. И благодаря Администрации Президента, но прежде всего обществу, удалось тогда остановить эту несправедливость со стороны силовых органов.

Сейчас, на фоне тоже экономического саммита, в Москве возбудили дело против владельца такой крупной автодилерской компании «Рольф» Сергея Петрова. Вы его наверняка знаете, потому что он в прошлом политик и занимал даже место в Думе, такой конструктивный оппозиционер. Возможно ли говорить о несправедливости в этом случае, в деле Сергея Петрова, раз мы видим такие прецеденты со стороны силовых органов? Можете ли Вы тоже взять на контроль это дело?

В.Путин: Что касается ситуации с Голуновым, там не несправедливость, там произвол. Это просто произвол. И он должен быть расследован, и должны быть приняты соответствующие решения по этому вопросу.

В отношении господина Петрова я ничего не знаю, первый раз слышу. Я же здесь находился, Вы говорите, это в Москве произошло. Это не та информация, которую мне докладывают в режиме онлайн. Я с ним не знаком, ничего не знаю о его бизнесе и никак не могу прокомментировать: это справедливо, несправедливо.

То, что правоохранительные органы должны продолжать работать и пресекать какую‑то противоправную деятельность, это очевидно. Но что касается этого случая, ничего Вам не могу сказать. И, конечно, я не могу взять под свой контроль все дела подобного рода. Но я Вам обещаю, что я обязательно запрошу необходимую информацию.

Пожалуйста.

Вопрос: Владимир Владимирович, просто Вы высказались довольно обширно по темам. А скажите, пожалуйста, в прошлый раз, когда Вы встречались с Дональдом Трампом, очень скоро американцы ввели новые санкции против России. В этот раз Вы получили от Дональда Трампа, может быть, какие‑то, не знаю, обещания, что не будет новых санкций? Или Вы предполагаете, что они тоже могут быть введены, или, наоборот, Вы сейчас больше уверены, что не будет больше новых санкций?

В.Путин: Понятия не имею, это не наше дело, это дело американской стороны, как выстраивать отношения с Россией.

Думаю, что у нас есть взаимное понимание, что нужно как‑то выходить из той ситуации, которая сложилась до сих пор, но так же, как и с нашими коллегами и партнёрами из Великобритании. Ненормальная ситуация, её просто надо исправлять, надо как‑то найти в себе силы перевернуть страницу, идти дальше, смотреть вперёд. Так же и в отношениях с Соединёнными Штатами.

Я же сказал, что мы подтвердили своё желание поддержать инициативу бизнес‑сообщества создать какие‑то инструменты поддержки бизнес‑инициатив. Это значит, говорит о том, что у действующей Администрации есть намерения всё‑таки как‑то двигать эту ситуацию ненормальную вперёд. Я так проинформировал об объёмах торгового оборота между Соединёнными Штатами и некоторыми нашими другими партнёрами. Но это очевидно, что уровень торгового оборота в 25 миллиардов долларов не отвечает нашим интересам и не соответствует нашим возможностям.

Поэтому будут они что‑то делать, не будут, понятия не имею. Во всяком случае, мы точно не будем ни о чём просить. Нет так нет. А если интерес есть, то мы с готовностью ответим тем же самым и будем всё делать, для того чтобы ситуация менялась к лучшему.

Повторяю, я с американским бизнесом встречаюсь, в том числе на Петербургском экономическом форуме. 550 человек приехало. Люди хотят работать. Это же рабочие места, это то, что пытается решить Президент Соединённых Штатов.

Я уже говорил, кстати говоря, в том же интервью The Financial Times, после того как процессы глобализации дали такой серьёзный рост мировой экономики, мировой торговли, в США даже средний класс почувствовал себя чужим на этом празднике жизни.

Крупные корпорации получили большую выгоду, менеджмент их получил, партнёры получили, а средний класс – нет, не очень. Зарплаты остались прежними, а уровень жизни начал подрастать. Рабочие места нужны и условия для подъёма реальных доходов граждан в Штатах. Для этого надо развивать сотрудничество, надо работать со всеми, в том числе и с Россией.

Взяли ограничили свои компании в работе на российском рынке. Мы посчитали по некоторым европейским странам: это же просто реально недополученная выгода. Сокращение объёмов экспорта на российский рынок – для нас импорта, для них экспорта – измеряется десятками миллиардов евро. За ними же рабочие места стоят или несозданные, либо сокращённые. То же самое и со Штатами. Надеюсь, что здравый смысл в конце концов восторжествует.

Вопрос: Только что в кулуарах саммита Эммануэль Макрон на мой вопрос, приедет ли он 9 мая в Москву, сказал что обязательно будет. Есть ли внятный сигнал от Дональда Трампа о том, будет ли он, и кого Вы ещё позвали?

В.Путин: Вы знаете, мы считаем, что это важнейшее событие в мире – 75‑я годовщина Победы над нацизмом, хотя бы потому, что, не забывая событий подобного рода, мы должны сделать всё, чтобы ничего подобного не повторилось. А если мы предадим это забвению, то угроза возобновления масштабных конфликтов будет возрастать. И так‑то мир взрывоопасен сегодня. Мы постоянно об этом говорим, и вы это сами всегда фиксируете и подтверждаете.

Но приедут или не приедут, это не наш вопрос. Наш вопрос – пригласить. Мы с уважением относимся к нашим партнёрам, мы всегда подчёркиваем роль и значение наших союзников во времена борьбы с нацизмом. Кстати говоря, союзниками считаем и антифашистское подполье в самой Германии. Поэтому мы будем рады, если наше приглашение будет принято. Если нет, это некритично. Мы эту дату отметим достойно в любом случае.

Вопрос: Обсуждали ли Вы с Трампом «Северный поток»?

И пока Вы здесь были, в Японии, на саммите, к Вам же Зеленский обратился, записал обращение, был страшно взволнован, не требовал, а просил вернуть украинских моряков и очень сильно ругал своего министра иностранных дел, сказал, что Климкин будто бы отверг предложение России прямо сейчас вернуть моряков. Правда ли, мы готовы это сделать сейчас, если была такая нота от российского МИДа? И правда ли, что нас в ПАСЕ вернули в обмен на обещание, что мы отпустим этих людей? Это тоже информация от Климкина.

В.Путин: Нет, при чём здесь ПАСЕ и украинские моряки? Смотрите, на что я бы хотел обратить внимание: по‑моему, уже вновь назначенный начальник Генерального штаба украинской армии подтвердил, что это была провокация, организованная Порошенко в ходе предвыборной борьбы. Это просто ни в какие ворота не лезет, безобразие. Давайте мы из этого будем исходить.

Если так, то фактически украинская сторона признала, что это была провокация с их стороны. Мы спокойно в рабочем режиме этот вопрос решим. У нас есть вопросы по некоторым людям, которые задержаны на Украине. По морякам этим: они исполняли приказ, и всё, мы отдаём себе в этом отчёт, но они нарушили российский закон, поэтому нужно спокойно в рабочем режиме с этим разобраться.

А обмены идут. Совсем недавно мне сообщили, что при посредничестве господина Медведчука там четырёх человек отпустили в ЛНР, ДНР. Вот хороший пример работы, прямого контакта с теми, с кем нужно вести диалог. И результат налицо. Вот если так нынешняя власть будет выстраивать работу на этом направлении, конечно, мы многого можем добиться.

Вопрос: Вы уже упомянули Ваше недавнее интервью The Financial Times. Оно так обширно цитировалось и получило широкое обсуждение, особенно в части Вашего отношения к либеральной идее. Были те, кто с этим согласен, те, кто с этим не согласен, даже известный певец Элтон Джон с Вами поспорил, обвинил Вас в неком двуличии. Говорили об этом интервью и здесь, на саммите, если не ошибаюсь, Туск, Юнкер, Макрон, по‑моему, с Вами даже об этом говорил.

Вот Вам лично другие политики, другие лидеры выражали своё мнение, поддерживали Вас или, наоборот, спорили с Вами по поводу либеральной идеи?

В.Путин: Откровенно говоря, для меня было полной неожиданностью, что это интервью – на самом деле я его считал обычным, проходным, рабочим, ничего, как мне казалось, я нового не сказал – вызвало действительно такой интерес. Некоторые коллеги, сейчас не буду называть поименно, действительно обсуждали со мной темы, которые там подняты. Кто‑то в целом поддержал, кто‑то оппонировал и спорил. Да, действительно, это было.

Понимаете, в чём дело? Если вернуться к «двадцатке» – это же у нас экономический форум. Смотрите, там [в интервью] поднимались вопросы о либеральной политике, отношения к миграции и так далее. Но применительно к экономике споры идут между Китайской Народной Республикой и Соединёнными Штатами по торговым вопросам. Китаю ставятся в вину в том числе промышленные субсидии.

Но если мы хотим обсуждать проблему промышленных субсидий, давайте тогда будем обсуждать проблему сельхозсубсидий, которые широко используются Евросоюзом. Если и дальше будет продолжаться такая политика, при которой будет закрыт рынок сельхозпродукции, или условно говоря закрыт, для товаров из развивающихся стран, то тогда возникает вопрос: как развивать экономику этих стран?

Возникает вопрос: как нам разблокировать дискуссии в рамках ВТО и не лучше ли часть этих субсидий направить на поддержку сельхозпроизводства в развивающихся странах, чтобы обеспечить там рабочие места? Что наши коллеги хотят? Открыть рынок для товаров, которые могут в этом случае возникнуть, или открыть границы для мигрантов? Но что‑то придётся делать: либо то, либо другое. Я в интервью об этом и говорил отчасти.

Есть и другие вопросы, связанные с этой либеральной идеей. Она же многогранная, эта идея, я не спорю о её привлекательности в целом, но та же самая миграция, о которой я сейчас сказал… Вы понимаете, как можно себе представить, когда в некоторых европейских странах родителям говорят: девочки не должны ходить в школу в юбках в целях безопасности. Что это такое? Послушайте, люди живут в своей собственной стране, среди своей культуры. Что это? Почему нужно доводить до такого состояния? Вот я о чём говорил.

Есть явный перегиб, на мой взгляд, заключающийся в том, что вот эта либеральная, условно говоря, идея начинает поедать сама себя. Миллионы людей живут своей жизнью, а те, кто продвигает эти идеи, они как бы живут в своей парадигме – вот я о чём говорил. Мне кажется, здесь нет ничего такого особенного, что я не говорил бы раньше.

Или вот Вы вспомнили про Элтона Джона. Я его очень уважаю, он гениальный музыкант. На самом деле он же ездит к нам, причём мы с удовольствием его все слушаем. Думаю, что он заблуждается. Я ничего здесь не передёрнул, у нас действительно очень ровное отношение к представителям ЛГБТ‑сообщества. Реально спокойное, абсолютно непредвзятое.

У нас есть закон, за который нас все шпыняют, – это закон о запрете пропаганды гомосексуализма среди несовершеннолетних. Но послушайте, давайте дадим человеку вырасти, стать взрослым, а потом решить, кто он такой. Оставьте детей в покое. Сейчас ведь чего только нет! Я говорил тоже в этом интервью: шесть или пять полов напридумывали – трансформеры, тран… Я не понимаю даже, что это такое, понимаете. Дай бог здоровья всем.

Проблема не в этом, проблема в том, что часть общества достаточно агрессивно навязывает свою точку зрения подавляющему большинству. Надо быть более лояльными друг к другу, более открытыми и транспарентными, ничего здесь такого я не сказал необычного. Надо уважать всех, это правда, но нельзя силовым методом навязывать свою точку зрения. А ведь эти представители либеральной так называемой идеи, они ведь последнее время просто навязывают, в школах прямо диктуют необходимость определённого так называемого сексуального воспитания. Родители не хотят – их чуть ли не в тюрьму за это сажают. Вот я о чём говорил.

Мы же видим, что происходит. Ведь вопрос‑то был связан с тем, как мы оцениваем ситуацию, по‑моему, в странах у некоторых наших партнёров. Да, людям это поднадоело, в этом, кстати говоря, и может быть феномен Трампа, когда он победил на выборах, в этом кроется причина недовольства людей во многих странах Западной Европы, когда они на улицу выходят.

Вот в чём всё дело, а все ищут причины в этих событиях где‑то на стороне, пытаются ещё Россию обвинить в том, что там происходит. Мы‑то здесь при чём? Да, идёт какая‑то полемика у нас в информационной сфере, мы высказывали свою точку зрения. А они этого не делают, что ли? Делают, конечно, постоянно. Мы же не шумим, не истерим по поводу того, что они постоянно вмешиваются в наши дела, хотя вмешательство идёт в ежедневном режиме. Но это так сложилась, к сожалению, практика международных отношений, к сожалению. Лучше бы этого не было. Но глубинные причины есть, а их не хотят признавать. Я об этом и сказал. Ничего нового, мне кажется, я и не сформулировал, потому что говорил об этом уже неоднократно.

Спасибо большое.